" – Так вот, это я насчет СолоВия, что он не тут живет. А Муравей-разбойник – гроза лесов и полей.Его вообще никто никогда не видел, но все ужасно боятся. Тут уж Петропавел не выдержал и расхохотался: – Как же это он – гроза лесов и полей, когда его никто не видел никогда? – Ну как-как… Плод народного суеверия, следствие неразвитости науки… мифологическое сознаниеи все такое. Познать не можем – и обожествляем, что ты прямо как маленький! Это и Ежу понятно. Эй,Еж! – крикнул он в пространство. -Тебе понятно? – Мне все понятно, – отозвался из пространства некто Еж. – Вы же каждого видите насквозь, – не оценив заявления Ежа, напомнил старику Петропавел. – Почемубы тогда Вам самому не познать вашего муравья? – Насквозь вижу, ты прав. Но это если видно. А Муравья-разбойника не видно. Впрочем, я бы, можетбыть, его все равно познал… Ан – такого принципа, как познай его, – тоже нету: я же тебе говорил, естьодин принцип – познай себя. И потом… он злой как собака. Тут вот кто-то из наших гулял по ЧАЩЕ ВСЕГО – в самые дебри зашел, решил: была не была, и шасть – прямо к логову!.. Ну, понятно: чем дальше влез, темближе вылез! Слышит – богатырский пописк… Он возьми да и крикни: «Муравей-разбойник, разрешите яВас познаю!» Так тот – ни слова в ответ. Молчит и злится – представляешь? Петропавел изо всех сил старался сохранить серьезность: – Да как он хоть выглядит, этот Муравей – разбойник? Ой ли-Лукой ли принял церемонную позу и начал: – Народное воображение рисует его могучим и громадным – о трехстах двенадцати головах и восьми шеях,с тремя когтистыми лапами, покрытыми чешуей речных рыб. Его грудь спрятана под панцирем пятисотвосьмидесяти семи черепах, левое брюхо обтянуто кожей бронтозавтра, а правое… – Довольно-довольно, – остановил лавину ужасов Петропавел. – С народным воображением все понятно.А на самом-то деле он какой? – Да ты что, муравьев никогда не видел? – удивился Ой ли-Лукой ли и, как показалось Петропавлу,поскучнел. – Ну, черненький, должно быть, невзрачный такой, мелкий… Букашка, одним словом. Но суть нев том, каков он на самом деле, – суть в том, каким мы его себе представляем. "(С) Клюев Евгений Васильевич. "Между двух стульев"